крутой юбилей. а через две недели еще и 11 лет дневничку. хыхы

Пишет  Ayawaska:

Убежала борзая после ДТП!

21.10.2015 в 11:26

Пишет  Self-Changed:

СПб, перепост пожалуйста!
vk.com/galinafoto?w=wall191709_11528%2Fall
Пожалуйста, помогите! На "Скандинавии", 102 км, возле Кирилловского (Л.О.), после ДТП 18.10 потерялась собака! Ночью на 21е его видели, идущего в сторону Выборга.
Собака травмирована!
Митя, хортая борзая, черно-белый, 8 лет, кастрирован, племенной ценности не представляет, но очень нужен дома!!
ПОЖАЛУЙСТА, если вы его увидите - подберите или хотя бы позвоните, 89117464329 Галина, 89516828335 Николай, 89095867822 Алёна (в Выборге)

URL записи

URL записи

(с)Адам Мицкевич

Доктор Безнадегов, скучая на ночном дежурстве, перекладывал с места на место бумажки, наводя порядок на своем столе, раскладывал по папкам с историями болезней выписки и заключения. И вот практически все уже было сделано, и тут Безнадегов обнаружил, что в закрытой истории болезни умершего сегодня деда Митрича не хватает заключения патологоанатома. Доктор взглянул на часы. Без пяти двенадцать. Да, морг уже был закрыт. И все же Безнадегов решил спуститься туда в надежде найти заключение. Хотя причина смерти была ясна Безнадегову и так, заключение ему нужно было для отчета на завтрашней пятиминутке у главврача. Дед Митрич часто просиживал долгие очереди на прием к Безнадегову, чтобы пожаловаться, как он говорил, шамкая своим беззубым ртом, на «худную шабу». Безнадегов стариков недолюбливал. Он полагал, что не стоит с ними особо возиться. Свое они уже пожили. Вылечить их все равно не удастся. Так что не стоит и времени тратить. Тем более, от них вечно плохо пахло, а одежда была несвежей и засаленной.
Вот и в последний раз дед Митрич приперся к доктору и донимал его своими рассказами о «шабе», стуча себя кулаком по ребрам. А следующей в очереди за Митричем сидела очаровательная, словно сошедшая с картин Рубенса, кассирша из местного сельпо Аглая. Безнадегову не терпелось прогнать Митрича и заняться Аглаей. Доктор слушал Митрича в пол уха и мечтал о том, как в этот кабинет своей плавной походкой вплывет Аглая.
- Ну, все, Митрич, давай иди, иди. Принимай капельки, которые я тебе выписал. Не мешай людям лечиться, - махнул на старика рукой Безнадегов.
Дед вздохнул, кряхтя поднялся со стула и, еле передвигая ногами, покинул кабинет. Его места заняла кассирша. Доктор увлекся своей пациенткой и не сразу обратил внимание, что в коридоре поднялись суета и шум. Он недовольно выглянул из-за двери. Мимо пробежали санитарки. Народ в очереди беспокоился и тревожно переговаривался. Любопытство повлекло доктора в вестибюль, где он и узнал причину всеобщей суматохи. Прямо на ступенях сельской больницы лежало бездыханное тело деда Митрича.
Он упал навзничь, крепко прижимая согнутую в локте левую руку к груди, кулаки его были сжаты, словно он на кого-то злился. Но спокойный, теперь уже совсем потухший взгляд, устремлялся в небеса.
Безнадегов постоял над телом деда, посмотрел, как кто-то из санитарок закрыл тому веки, и развернувшись на каблуках бодро пошел назад. В его душе ничего не шевельнулось. Его мысли быстро вернулись к Аглае, которую он еще не успел осмотреть.

Событие сегодняшнего дня пришло на память Безнадегову, когда тот покинул кабинет и по плохо освещенному коридору пошел к выходу из отделения. В холле почему-то не оказалось дежурной медсестры. И вообще, по пути к подвалу, где находился морг, он не встретил ни одного человека. Больница словно опустела. Не было слышно ни единого звука. Только часы в кабинете главного пробили полночь. Доктор не считал себя суеверным человеком, но почему-то заслышав бой часов, он слегка поежился. По узкой лестнице Безнадегов начал спускаться в подвал. В лестничный пролет было видно, как внизу мигает лампочка. На самой же лестнице света не было совсем. Безнадегов тихо выругался, поскользнувшись на истертой ступеньке. В бледном, мерцающем свете доктор едва разглядел дверь в морг. Как только он ее открыл, свет за его спиной погас. В самом же морге, угрожающе потрескивая, горели две ламы дневного света. Доктор сделал несколько шагов и остановился в нерешительности. На столе лежало тело Митрича, что уже было странно. По идее, его место сейчас в холодильной камере. Подойдя ближе, Безнадегов понял, почему он не получил заключения. Видимо патологоанатом не закончил своего дела по непонятной причине. Тело оказалось вскрытым, но и только. Доктор окинул его взглядом. И волосы на его голове сами собой зашевелились. На лице деда Митрича читалась блаженная улыбка. Причем, чем дольше смотрел Безнадегов на Митрича, тем шире Митрич улыбался. В конце концов, дед открыл глаза и подмигнул Безнадегову. Доктор попятился к выходу, натыкаясь на каталки и столики с инструментами. Все они попадали, издавая страшный грохот и звон. Митрич приподнялся. И, протянув руки к доктору, произнес завывающим голосом: «Куда же Вы, товарищ Безнадегов?» От шепелявости не осталось и следа. Митрич широко улыбнулся, и доктору предстали два ряда белоснежных, как новеньких, зубов, среди которых явно выделялись длинные острые клыки. Доктор хотел было закричать, но от ужала смог только раскрыть рот. Так с раскрытым ртом, сведенным судорогой ужаса, Безнадегов на подгибающихся ногах, выскочил из помещения морга и, спотыкаясь в темноте чуть ли не на каждой ступеньке, понесся вверх. Позади, как ему казалось, он слышал шлепки босых ног и сиплое дыхание деда.
Доктор не запомнил, как оказался в своем кабинете. Он заперся на ключ. И стараясь дышать бесшумно, прислушался, поднеся ухо к двери. Вроде бы в коридоре было тихо. Погоня отстала? И тут вдруг три сильных удара обрушились на дверь...

Безнадегов резко подскочил. На его лице остались складки от неудобного сна на столе. Ничего не понимающим взглядом он обвел кабинет. Перед ним лежала открытая история болезни деда Митрича, госпитализированного сегодня с сердечной недостаточностью прямо с приема у врача. Доктор аккуратно выглянул из кабинета. В коридоре никого не было. Безнадегов, крадучись прошел до палаты и дрожащей рукой приоткрыл дверь. В луче света, падающим из коридора, было видно, как Митрич спокойно дышит во сне. Безнадегов еще с минуту посмотрел на мирно спящего деда и облегченно выдохнув вернулся в свой кабинет.

21.07.15

Шестой бодро шел в канцелярию через длинную анфиладу, только мелькали арочные своды: ониксовый, опаловый, нефритовый, агатовый, гранатовый, малахитовый, а вслед за ним тянулся шлейф сочувственного шепота. На сложное дело всегда вызывали Шестого. То ли не долюбливали его, то ли, напротив, ценили. Но ему всегда приходилось разгребать самые неразгребаемые завалы и решать самые неразрешимые ситуации. Судя по всему, справлялся он с успехом. Но никто ему не завидовал. Шестой, он и есть Шестой. Вот и сейчас все очень тихо, но бурно, обсуждали между собой последнее происшествие и только вздыхали облегченно, видя, как мимо них с ветерком проносился Шестой. Значит, поручат ему, не им.

Уже виднелись аметистовый, рубиновый, изумрудный и, последний, сапфировый, вход. И до слуха Шестого донеслось: «Сам Ник прибыл к Главному. Сейчас у Него. Ходатайствует за...» За кого ходатайствует, расслышать не удалось. Стражники у двери разомкнули алебарды, и Шестой, стараясь унять трепет, шагнул в кабинет Главного. Он низко поклонился, и, глядя в пол, стать ждать распоряжений.
Главный молчал, как показалось Шестому, сердито. Вместо него заговорил Ник.
- Вот, юноша, - сказал он, обращаясь к Шестому, - прошу тут за одного раба Божьего, тезку своего. Мамаша его утомила меня своими челобитными. Прямо никакого покою не дает. Говорит, все перепробовала. И к светилам медицины обращалась, и все монастыри объездила. Так я и сам знаю. Отовсюду звонят мне. И из Саровского, с Валаамского, со Псково-Печерского, из Троице-Сергиевой Лавры каждый день. Ну что ж делать? Стучите, да отворят вам, как в одной умной книжке написано. Надо бы помочь. Тем более, вдова. Один сын у нее, кормилец. Только неувязочка у нас получается. Просит она за него как-то неопределенно. Чего толком хочет, не поймем. То ли спасения жизни, то ли спасения души. Уже и так и эдак прикидывали. К единому мнению прийти не можем. Надо бы отправиться туда и на месте разобраться, и там уже сориентироваться. Но быстренько. Время не ждет, сам знаешь. У него там через пару минут клиническая смерть наступит. Поспешить бы.
Слушая краем уха Ника, Шестой размышлял, почему сердит Главный, и интуитивно пытался угадать Его волю. Чтобы правильно выполнить задание, а по-другому, простите, его выполнить нельзя, надо все верно понять и принять то единственное решение, которое устроит все стороны, а, главное, Главного. Он осмелился посмотреть на Ника, надеясь по его взгляду узнать ответ. Но эти глаза, как всегда, лучились добротой и любовью. И никакого ответа в них не читалось. Ник ласково улыбнулся и кивнул Шестому. Тот поклонился и вышел...

Он оказался в больничной палате как раз в тот момент, когда туда вкатывали машинку реанимации, на ходу готовя дефибрилляторы. Шестой подошел поближе к койке, на которой лежал... лежало тело молодого мужчины лет двадцати пяти. Врачи суетились вокруг, тщетно пытаясь вернуть его жизни. Шестой усмехнулся. Сразу было видно, что душа уже отлетела. Стоп, но где же она? Шестой огляделся. Рядом никого не было. Он посмотрел в окно и увидел, как двое темных волокли новопреставленного по больничной аллее. В мгновение ока Шестой оказался перед ними.
- Ребята, куда путь держите? - преграждая им дорогу, спросил Шестой. - Куда парня тащите?
И приветливо улыбаясь им, Шестой вытащил из-за спины сверкающий меч, подаренный в свое время Майком за особые заслуги при выполнении важной операции.
Темные одновременно зажмурились, но добычу свою не выпустили.
- Ну, ладно-ладно, - процедил сквозь зубы левый. - Полегче. Нам неприятности не нужны. Убирай сверкалку, потолкуем.
Правый согласно закивал головой, не открывая глаз.
Шестой описал мечом полукруг и ловко убрал его в ножны.
- За что малого замели? - еще раз поинтересовался он, поднимая руку и делая вид, что хочет почесать спину.
Темные восприняли этот жест как предупредительный. Из-за плеча угрожающе посматривала рукоять меча.
- Он, между прочим, крещеный.
- Во младенчестве, - парировал левый. - А с тех пор в церкви был пару-тройку раз, да и то с мамашей ходил куличи святить. Тьху! - он сплюнул.
- Но ходил же...
- И на исповеди был один раз за всю жизнь, - пискнул правый.
- Но был же...
- Да-да, а утром на причастие-то поленился вставать. Так что, ни граммулечки в нем вашего нету.
Шестой нахмурился и шагнул в сторону темных.
- Но-но! Можем договориться, - ехидно проговорил левый. - Конечно, если разобраться, ничего такого за ним нету. Но и вашей церкви он не принадлежит.
И оба темных довольно заулыбались.
- Вопрос спорный, - тихо сказал Шестой, хотя в душе понимал, что ситуация не в его пользу. И особенно, не в пользу пацана. - Что хотите за него?
- Ну, не знаааааю... - задумчиво протянул левый. - Если у тебя есть кто-то на примете...
- Еще чего! - рявкнул Шестой. - Мне проще замочить вас тут. И дело кончено.
- Ну, да, ну, да, - засмеялся левый. - И куда ты его денешь? Может, оживишь? К вам-то его по-любому не возьмут. Будет парень по мытарствам маяться во веки вечные. Сам знаешь. Твои предложения?..
Время на раздумья не оставалось. Там, в палате, врачи решили не продолжать реанимацию. Бесы, ухмыляясь, ждали заветного мгновения, когда разорвутся последние невидимые нити, связывающие душу и тело. Надежды вырвать новопреставленного из их лап не оставалось, но оставалось еще одно радикальное средство.

Два взмаха огненного меча, и темные рассеялись, словно их не было. Душа упала прямо в объятия Шестого.
- Прошу разрешения на обмен! - воззвал Шестой.
- Да будет так! - раздался гром среди ясного неба.
Шестой крепко-накрепко прижал к себе душу, постепенно срастаясь с ней.
«Пи-ип-пип-пип». Замелькали датчики на аппарате. Запрыгала дорожка пульса. Врачи переглянулись. Редко у них пациенты с того света возвращались...

- Слыхали про Кольку? В монахи подался! - зубоскалили друзья-бизнесмены во время ланча как-то раз.
- А такой удачливый предприниматель был...
- Угу, а теперь отец Ангеляр...
- Это у него после клинической крыша поехала...
И дружно заржав они вышли из кафе.

15.06.15

07.06.15

Эту легенду рассказал мне старый проводник ночью у костра. Заплатанный ватный халат, войлочная шапка, из-под обтрепанных полей которой смотрели на меня два черных глаза, истертые шаровары, заправленные в поношенные ичиги, да три длинные ниточки бороды, которая у тибетцев растет, кажется, всю жизнь, да никак не вырастет. Вот все, что можно было сказать о нем. Хотя нет, на взгляде стоило бы остановиться особо. Как только старик начинал говорить, его взгляд впивался в вас и словно спрашивал, ты догоняешь вообще или нет, о чем я тут речь веду, белый глупый человек. Рассказывая свои сказки на каждом привале, он, обладая чудесным даром рассказчика, втягивал меня в историю, которая должна была завершится в конечном пункте нашего путешествия, у горного озера вулканического происхождения под названием Эльдора. Каждая сказка была непосредственно связана с тем местом, где мы останавливались на отдых, и невольно влекла за собой дальше.
Воображение обгоняло нас, мыслями я уже был там, у Эльдоры, озера, к которому все так стремились, чтобы проверить, правду ли гласила легенда. А в легенде говорилось, что дошедшему до Эльдоры непременно выпадает шанс загадать одно самое сокровенное желание, и оно исполнится, если в глубинах этого озера вы сможете увидеть упавшую звезду. Звезда сияет особым светом, обладающим необыкновенным свойством - исцелять душу. И исходит от нее еще чудесное звучание, услаждающее сердце. Еще в легенде говорилось о том, что избранным звезда указывает их путь в жизни. В общем, чародей и оракул в одном флаконе.
Найти хорошего проводника удавалось не всем. Местные обещали не только волшебное озеро, но и золотые горы за ваше золото, разумеется. И заводили особо неудачливых искателей чуда в такие тибетские дебри, что те готовы были заплатить в десять раз больше, лишь бы их вернули обратно в цивилизацию. Не знаю, повезло ли мне, но я почему-то сразу доверился своему проводнику, хотя вид его и не внушал особых надежд. Но вот этот взгляд приковал меня и заставил поверить, что его хлипкому обладателю все под силу, ну и мне вместе с ним. Да и не такой уж оказался хлипкий этот старичок. Каждый день он бодро шагал по горам впереди меня, и, кажется, делал привал только ради сострадания ко мне. Его жуткий акцент не мешал понимать, что он говорит. И как бы я не сердился на него, еле передвигая ноги по горным кручам к концу дня, эти его россказни заставляли меня забыть усталость и праведный гнев. Глупый белый человек из большого города, я даже не сразу понял, что из каждой сказки лились на меня оживляющие струи древней мудрости и знаний. Со временем, словно наркоман, я настолько привык к ним, что шел, следуя за спиной своего проводника, в ожидании вечернего привала не столько за тем, чтобы отдохнуть, сколько за тем, чтобы услышать очередное поучение. И очень вероятно, что я и забыл бы к концу путешествия, зачем я шел, если бы сам старик не напомнил мне, рассказав легенду об озере Эльдора. Он пошерудил рогатой палочкой в углях, сощурился, как обычно внимательно глядя на меня, провел рукой по трем своим ниточкам бороды, и изрек свое ежевечернее «так вот...», начиная очередной рассказ.
Но вот одно раннее утро с липким туманом поставило точку в нашем путешествии. Из-за белоснежных гор медленно поднималось солнце, окрашивая вершины в нежно-розовый цвет. Туман постепенно рассеялся, и я увидел там, внизу, нечто невероятное. На меня смотрел абсолютно черный, словно обсидиан, глаз легендарного озера. Издалека даже мне сначала показалось, что этот вовсе не вода, а ровная, совершенно гладкая поверхность камня. «Звезда!» - вспомнил я, и, спотыкаясь, начал спускаться. Камни посыпались у меня из-под ног и покатились по склону, беззвучно падая в воду. Они исчезали в вязкой черноте бесследно, не оставляя кругов. Но теперь я думал только о звезде, и ничто меня не удивляло. Весь день я потратил на то, чтобы увидеть звезду. Бегал по берегу, заходил в воду, даже нырял, совершенно забыв о своем проводнике. В сгущавшихся сумерках вконец измученный, я обессиленно упал на берегу и опомнился только глубокой ночью. Первое, что я почувствовал, придя в себя, это безграничное отчаяние. Неужели мое путешествие было напрасным? Никакого исполненного желания, никакого указующего дальнейший жизненный путь перста. Медленно я поднялся, чтобы вернуться к своему проводнику и с позором упросить его побыстрее проводить меня обратно в деревню, с которой мы начали свой путь. Но вдруг мне показалось, что в самых глубинах озера что-то сверкнуло, словно рыбка блеснула своей серебристой чешуей. Я стал внимательно всматриваться в черную глубину Эльдоры. И чем дольше я смотрел в глубину, тем сильнее билось мое сердце, наполняясь восторгом и радостью. Из самых глубин озера на меня в ответ смотрела заветная звезда. Она лучилась как бриллиант, свет ее то пульсировал, то переливался. Краем глаза я уловил какое-то движение рядом с собой и обернулся. В нескольких шагах стоял мой проводник и еле заметно улыбаясь смотрел вверх. Я последовал за его взглядом, и сердце мое оборвалось. С небесного свода, как и полагается ночью, светила большая звезда. Идеально гладкая поверхность Эльдоры отражала ее так отчетливо, что не было никаких сомнений, будто звезда светит из глубины.
«А как же желание?» - хотел было спросить я, но воздержался, ибо ответ был очевиден.
Старик молча повернулся и медленно стал подниматься в гору. Я поплелся за ним. Мы дошли до места нашего привала, где уже приветливо горел костерок. Сверху я еще раз взглянул на озеро. Круглая черная поверхность с сияющей звездой была теперь до невозможности похожа на внимательный глаз мудрого тибетца.
- Сколько же разочарованных человек уходят отсюда... - рассуждал я вслух. - Легенда все лишь легенда, и ничего больше. Красивая сказка для доверчивых туристов...
- Ты первый, кому удалось дойти до Эльдоры, - спокойно заметил проводник.
Я с удивлением посмотрел на него. Его взгляд все такой же пронзительный вопрошал меня: «Ты понимаешь?»
Какая-то мысль пыталась сформироваться в моей голове, но ей никак не удавалось. Но у меня появилось ощущение, что разгадка близка. Моя грусть быстро забылась на обратном пути, как только старик возобновил свои рассказы. И я ни о чем не жалел, ибо звук его голоса услаждал мое сердце, а мудрость его притч наполняла разум.

В деревне, как обычно, царило оживление. Туристы скупали на местном рынке всякие побрякушки на сувениры, местные громко торговались, не желая продешевить. Уносились в степь всадники-пастухи, поднимая клубы пыли.
- Эй, старик, - услышал я. - Ты знаешь, где находится Эльдора? Проводишь нас к нему? Мы хорошо тебе заплатим!
- Так что, ты отведешь нас? - крикнули они снова, глядя в мою сторону.
Я обернулся, желая посмотреть, к кому это обращается группа европейцев, стоящая неподалеку от меня. Но рядом со мной никого не было.

28.05.15

Да, вот лето пролетело и ахха... было много чего хорошего и плохого не мало было. даже не знаю, чего больше. наверно, все-таки хорошего. ведь, как говорится в одном замечательном кино: "Живому все хорошо..."

Еще у нас было такое развлечение, которое из-за всяких неурядиц мы не смогли развить в полной мере. Мы писали на бумажках темы, придуманные на ходу, потом кидали эти бумажки в шляпу, вытаскивали одну, случайную, и писали по предложенной теме миниатюры в свободной форме. Успели мы открыть всего пять тем. Да-да, за три месяца. А кое-то даже не потрудился их набрать. Поэтому буду мучить вас своими мва-хаха