Доля Ангелов
Шестой бодро шел в канцелярию через длинную анфиладу, только мелькали арочные своды: ониксовый, опаловый, нефритовый, агатовый, гранатовый, малахитовый, а вслед за ним тянулся шлейф сочувственного шепота. На сложное дело всегда вызывали Шестого. То ли не долюбливали его, то ли, напротив, ценили. Но ему всегда приходилось разгребать самые неразгребаемые завалы и решать самые неразрешимые ситуации. Судя по всему, справлялся он с успехом. Но никто ему не завидовал. Шестой, он и есть Шестой. Вот и сейчас все очень тихо, но бурно, обсуждали между собой последнее происшествие и только вздыхали облегченно, видя, как мимо них с ветерком проносился Шестой. Значит, поручат ему, не им.
Уже виднелись аметистовый, рубиновый, изумрудный и, последний, сапфировый, вход. И до слуха Шестого донеслось: «Сам Ник прибыл к Главному. Сейчас у Него. Ходатайствует за...» За кого ходатайствует, расслышать не удалось. Стражники у двери разомкнули алебарды, и Шестой, стараясь унять трепет, шагнул в кабинет Главного. Он низко поклонился, и, глядя в пол, стать ждать распоряжений.
Главный молчал, как показалось Шестому, сердито. Вместо него заговорил Ник.
- Вот, юноша, - сказал он, обращаясь к Шестому, - прошу тут за одного раба Божьего, тезку своего. Мамаша его утомила меня своими челобитными. Прямо никакого покою не дает. Говорит, все перепробовала. И к светилам медицины обращалась, и все монастыри объездила. Так я и сам знаю. Отовсюду звонят мне. И из Саровского, с Валаамского, со Псково-Печерского, из Троице-Сергиевой Лавры каждый день. Ну что ж делать? Стучите, да отворят вам, как в одной умной книжке написано. Надо бы помочь. Тем более, вдова. Один сын у нее, кормилец. Только неувязочка у нас получается. Просит она за него как-то неопределенно. Чего толком хочет, не поймем. То ли спасения жизни, то ли спасения души. Уже и так и эдак прикидывали. К единому мнению прийти не можем. Надо бы отправиться туда и на месте разобраться, и там уже сориентироваться. Но быстренько. Время не ждет, сам знаешь. У него там через пару минут клиническая смерть наступит. Поспешить бы.
Слушая краем уха Ника, Шестой размышлял, почему сердит Главный, и интуитивно пытался угадать Его волю. Чтобы правильно выполнить задание, а по-другому, простите, его выполнить нельзя, надо все верно понять и принять то единственное решение, которое устроит все стороны, а, главное, Главного. Он осмелился посмотреть на Ника, надеясь по его взгляду узнать ответ. Но эти глаза, как всегда, лучились добротой и любовью. И никакого ответа в них не читалось. Ник ласково улыбнулся и кивнул Шестому. Тот поклонился и вышел...
Он оказался в больничной палате как раз в тот момент, когда туда вкатывали машинку реанимации, на ходу готовя дефибрилляторы. Шестой подошел поближе к койке, на которой лежал... лежало тело молодого мужчины лет двадцати пяти. Врачи суетились вокруг, тщетно пытаясь вернуть его жизни. Шестой усмехнулся. Сразу было видно, что душа уже отлетела. Стоп, но где же она? Шестой огляделся. Рядом никого не было. Он посмотрел в окно и увидел, как двое темных волокли новопреставленного по больничной аллее. В мгновение ока Шестой оказался перед ними.
- Ребята, куда путь держите? - преграждая им дорогу, спросил Шестой. - Куда парня тащите?
И приветливо улыбаясь им, Шестой вытащил из-за спины сверкающий меч, подаренный в свое время Майком за особые заслуги при выполнении важной операции.
Темные одновременно зажмурились, но добычу свою не выпустили.
- Ну, ладно-ладно, - процедил сквозь зубы левый. - Полегче. Нам неприятности не нужны. Убирай сверкалку, потолкуем.
Правый согласно закивал головой, не открывая глаз.
Шестой описал мечом полукруг и ловко убрал его в ножны.
- За что малого замели? - еще раз поинтересовался он, поднимая руку и делая вид, что хочет почесать спину.
Темные восприняли этот жест как предупредительный. Из-за плеча угрожающе посматривала рукоять меча.
- Он, между прочим, крещеный.
- Во младенчестве, - парировал левый. - А с тех пор в церкви был пару-тройку раз, да и то с мамашей ходил куличи святить. Тьху! - он сплюнул.
- Но ходил же...
- И на исповеди был один раз за всю жизнь, - пискнул правый.
- Но был же...
- Да-да, а утром на причастие-то поленился вставать. Так что, ни граммулечки в нем вашего нету.
Шестой нахмурился и шагнул в сторону темных.
- Но-но! Можем договориться, - ехидно проговорил левый. - Конечно, если разобраться, ничего такого за ним нету. Но и вашей церкви он не принадлежит.
И оба темных довольно заулыбались.
- Вопрос спорный, - тихо сказал Шестой, хотя в душе понимал, что ситуация не в его пользу. И особенно, не в пользу пацана. - Что хотите за него?
- Ну, не знаааааю... - задумчиво протянул левый. - Если у тебя есть кто-то на примете...
- Еще чего! - рявкнул Шестой. - Мне проще замочить вас тут. И дело кончено.
- Ну, да, ну, да, - засмеялся левый. - И куда ты его денешь? Может, оживишь? К вам-то его по-любому не возьмут. Будет парень по мытарствам маяться во веки вечные. Сам знаешь. Твои предложения?..
Время на раздумья не оставалось. Там, в палате, врачи решили не продолжать реанимацию. Бесы, ухмыляясь, ждали заветного мгновения, когда разорвутся последние невидимые нити, связывающие душу и тело. Надежды вырвать новопреставленного из их лап не оставалось, но оставалось еще одно радикальное средство.
Два взмаха огненного меча, и темные рассеялись, словно их не было. Душа упала прямо в объятия Шестого.
- Прошу разрешения на обмен! - воззвал Шестой.
- Да будет так! - раздался гром среди ясного неба.
Шестой крепко-накрепко прижал к себе душу, постепенно срастаясь с ней.
«Пи-ип-пип-пип». Замелькали датчики на аппарате. Запрыгала дорожка пульса. Врачи переглянулись. Редко у них пациенты с того света возвращались...
- Слыхали про Кольку? В монахи подался! - зубоскалили друзья-бизнесмены во время ланча как-то раз.
- А такой удачливый предприниматель был...
- Угу, а теперь отец Ангеляр...
- Это у него после клинической крыша поехала...
И дружно заржав они вышли из кафе.
15.06.15